🦉AU🦉
В котором Юнги бедный пианист, сводящий концы с концами, а Тэхён богатый и имеющий свои причуды миллиардер, известный во всем мире.
... Споткнувшись о порог, парень заметил спящего на диване Тэхёна и удивился подобной находке. Неужели что-то такое хитрое и убийственно величественное может быть настолько прекрасным и нежным? Тёмные зрачки глаз Мина расширились и заблестели, он остановился, будто его превратили в статую. Юноша нервно сглотнул и по своей переживательной натуре облизнул нижнюю губу. Он боялся вздохнуть и каким-то образом разбудить Кима, но тот спал без задних ног, словно спящая красавица, которую должен разбудить принц своим поцелуем. Юнги хотел было развернуться и уйти, но смена позы сонного начальника заставила того передумать. Молодой человек ступал тихо голыми ногами по дорогому и тёмному паркету навстречу к дивану, навстречу к лицу, которое раньше вызывало лишь страх, злость и боль, но сейчас...Мин почему-то даже успокоился и вздохнул с облегчением, увидев, что черноволосый искуситель спит дома, ощутив немного приятный трепет в сердце.
- Спящим вы мне нравитесь больше, да и намного красивее. - усмехнулся юноша, говоря тише, чем в пол голоса. Он слегка наклонился, дабы рассмотреть получше лицо Тэхёна, который так умилительно и мирно спал. После увиденного парень не мог не улыбнуться. С волос музыканта капала вода, как и с одежды, поэтому задерживаться долго он не стал над диваном. Хоть и надо было, но оторвать взгляда от лица Кима он не мог...никак не мог...Его ладонь потянулась к щеке черноволосого начальника и мягко погладила кожу, которая была по прикосновению даже глаже самой дорогой и хорошей ткани или самого ухоженного в мире человека. Юнги медленно убрал нависшие локоны чёрных волос Господина чуть назад и поправил упавшее покрывало, укутав в него своего когда-то ненавистного босса. Паренёк любовался и хотел ещё как-то позаботиться о том во время сна, но вместо этого ещё раз взглянул на лицо. - Моя кровь, пот и слёзы, моя плоть, разум и моя душа —
это всё принадлежит тебе, я знаю это колдовство, наказание для меня...
Мин направился к своему горячо любимому чёрному роялю, который был до жути похож на своего хозяина. Сначала он робко нажимал первые ноты своей новой мелодии, но затем разошёлся. Всё же спать и просыпаться под тихие и спокойные мелодии музыкального инструмента лучше, чем от дрели соседей. Холодные и мокрые ладони скользили по белым и чёрным клавишам без единой ошибки. Каждый звук определённой мелодии нёс за собой особое послание, которое было адресовано только одной высокой и статной персоне. Позже на молодого музыканта нахлынули воспоминания и эмоции дней, когда он жил с семьёй. Песня, которую он написал давно была обращена родным, но таким далёким для него людям. Семья никогда не принимала его песни всерьёз, а мальчишка лишь тешил себя маленькими радостными моментами...Раны затягиваются,а шрамы, которые только напоминали о любимых им людях, никогда не затягивались и всплывали в памяти, будто твердя, что он для них был никем...
- В уголках моей памяти
В стороне, удобно расположилось коричневое пианино
В уголках моей памяти детства дом
И в стороне, у стены расположилось коричневое пианино...- Юнги смог произнести только пару строчек своей песни дрожащим и хриплым голосом, который, казалось, ещё немного и сорвётся на плач.
Глаза невольно слезились, но парень живо вытирал их, продолжая играть и будто заживо закапывать самого себя. Позвоночник резко заломило, и в гостиной было холоднее, чем в спальне. А тому хоть бы хны, прошлое не отпускало и продолжало трепать нервы и сознание, пальцы не могли остановиться, хоть и хотели, хотели прекратить эту моральную и душевную пытку...Слышались шорохи, капала воды с волос и слёзы из глаз на клавиши, немели руки и ноги от прохлады...Всё это заглушала мелодия рояля, а Юнги, злясь, играл....играл и играл, понимая, что только испытывает и мучает самого себя....
